ГЛАВНАЯ

БОРМОГЛОТЫ ОТ ИВАНА ИВАНЫЧА

АНЕКДОТ:

Очередь в платный туалет.

-         Кто последний?

-         За мной.

-         А бумагу дают?

-         За отдельную плату.

-         С утра занимали?

-         Да, ваш номер шестнадцатый, за мной еще трое, подойдут.

-         И как мы все это терпим?

-         Не говорите. Все эти коммунисты, что б им…

 *** 

Девушке снится сон, что она влюбилась в рыцаря на белом скакуне. Проснувшись, она поняла, что то была обыкновенная кобыла. Такое разочарование!

 ***

Когда ежик из известного анекдота вспомнил как дышать, он заодно научился хрюкать.

 ***

Медведь шатался по лесу в поисках пчелиного гнезда. Когда он окончательно проснулся, то до него дошло, что зимой пчелы спят. Но заснуть больше не смог: мерещился мед и пчелиный рой. Они кусали, кусали, кусали… так и шатался до весны, голодный и злой.

***

-         Ты меня больше не хочешь? – спросила она.

-         Еще хочу. – Ответил он.

-         Нет, ты не понял… я говорю о себе.

-         А я о себе.

На этом все опять-таки и закончилось.

***

Рассказ(Ы)

Ивану Ивановичу однажды приснился страшный, даже скорее ужасный сон. Ему приснилось, что у него украли день. Как это могло произойти он, конечно не понял, но проснулся он с жутковатым ощущением какой-то важной утраты. Сощурив глаза от яркого утреннего света он молча лежал на постели и напряженно думал, что же такое произошло в самом деле. Потом до него стало медленно доходить, что дня нет. Иван Иванович бессмысленно пожевал губами. Удивленно моргнул.

- Ситуация... - наконец, сдавленно произнес его рот.

Он встал, прошел в ванную комнату, почесывая подмышкой и привычно шаркая подошвами старых тапок по ковру комнаты и полу, которые явно содержали на себе признаки замшелой холостяцкой жизни, которую приходилось делить с хозяином. Как давно Иван Иванович перестал быть не один, ковер в частности, не запомнил. Видимо уже очень давно, поскольку слой слежавшейся пыли и много чего еще с каждым годом не давал ему свободно дышать все сильней. Но ковер не роптал. Он не знал как это нужно делать. Оставалось только довольствоваться тем, что его изредка чесали гладкие подошвы тапок. Но по большому счету ковру было все равно. Он не был живым. И он не мог, конечно не только сказать, но и просто подумать, что вот мол, дни проходят за днями, а я, понимаешь лежу тут (или стою?.. ковру-то все едино, стоять,.. лежать) и не могу продохнуть. Только тапки изредка чешут гладко залежавшийся, свалявшийся ворс.

Иван Иванович посмотрел на себя в не большое зеркало, что приклеилось к стене над умывальником. То, что он в нем увидел ему не совсем понравилось. А если быть более точным, то совсем не понравилось. Вроде бы все было на месте и нос и глаза (иначе, как бы он себя видел?) и мусолящий губы рот. И все же чего-то явно не хватало. Он думал о своем сне и внимательно искал на своем лице пропажу. А может не на лице, а в себе самом, но заглянуть в себя, как он смотрел в это зеркало Иван Иванович не мог. Не знал просто в которую сторону смотреть, что бы увидеть... А что увидеть?

- Целый день украли... сволочи!

Его нос горестно и смачно просопел дню прощальную серенаду, но звук получился какой-то свистящий и монотонно обыденный.

- И где его теперя отыщешь, спрашивается?

Иван Иванович покачал сокрушенно головой и открыл воду. Кран пробулькал и будто передразнивая нос владельца издал свистящий противный звук. Больше кран не издал ничего. Воды не было. Глубокомысленно взвесив этот факт Иван Иванович в сердцах сплюнул в раковину и выйдя из ванной, прошествовал обратно в комнату, где лежал молчаливый старый ковер и иногда скрипящая пружинами кровать, которая так своеобразно стонала, когда грузное тело Ивана Ивановича вдавливалось силой земного притяжения в не менее старый матрас, если он ложился в лоно своей холостяцкой кровати, как правило, что бы увидеть какой либо сон.

Кровать заскрипела. Она всегда скрипела однообразно, видимо научившись выражать то ли протест, то ли приветствие за все годы совместной с Иваном Ивановичем жизни очень лаконично и строго.

- Я вам украду! - всерьез погрозил Иван Иванович пустоте и его подбородок слегка от этого дрогнул. Он устроился на постели, которая тихо взвизгнула последний раз. - Сейчас, сейчас... Уже...

Его лежащая на подушке рука сжалась в грозный, то ли кулак, то ли кукиш.

- Я свое добро зна-аю!

Потом он успокоился. Он засыпал. Нужно было найти того, кто украл целый день.

За окном, на улице послышался детский смех. Потом проехала машина.

Сегодня было воскресенье.

ДВЕРЬ

         Иван Иваныч вышиб плечом дверь своей квартиры, когда проверял, хорошо ли закрыл ее в замке, собравшись сходить за угол за пивом. И пива не купил, и плечо болит.

Долго стоял и чесал в своем слоистом затылке толстым пальцем, медленно думая, что же ему теперь делать. Стоял, стоял, и понял, что дверь, все-таки придется вставлять заново.

         А погода на улице… Весна, птички поют на разные голоса. Тут бы горло пивком и промочить. Да, не тут-то было. Дверь проклятая, что б ей повылазило. Теперь сквозняк в его холостяцкой квартире погуливает. Откуда дует, правда, не совсем понятно, разве, что, из окна, которое Иван Иваныч высадил головой на прошлой неделе, спросонья желая посмотреть на виды из этого самого окна. Опять что-то странное приснилось. На лбу шрам теперь.

Необычно все как-то.

Может жениться ему?

На хорошей женщине. Порядок будет, обед ко времени. Нежности всякие.

Пока ковырялся в затылке пальцем, сорвал ноготь. Вот жизнь-то… сплошные недоразумения.

Теперь еще от сквозняка простудится.

А, ляд с ней, с дверью!

Теплый весенний день, пивко прохладное местного разлива. Птички поют.

Иван Иваныч настороженно посмотрел на ступеньки, которые надо преодолеть, чтобы выйти из подъезда на улицу.

Из квартиры тянуло безысходностью. 

МОНЕТКИ

          Иван Иваныч встретил на улице нищего. Тот сидел у стенки и жалобно смотрел круглыми глазами на Ивана Иваныча. Иван Иваныч ничего не понял, но остановился.

- Отдыхаешь? – Спросил своим грудным голосом Иван Иваныч.

        Нищий ничего не понял, но не ответил, лишь почесал грязной рукой заросший подбородок.

Иван Иваныч засопел. Он не привык когда с ним так странно не разговаривают.

«И чего сидит…» - обалдело подумал он.

Нищий шмыгнул носом и опустил взгляд.

«Странный человек», - подумал Иван Иваныч.

Нищий громко икнул и перекрестился.

«Припадочный, бедолага», - подумал еще раз Иван Иваныч, грузно возвышаясь над сидящим.

Тут некий прохожий, идя мимо, пригнулся, подбросил в шапку монетку, и обойдя Иван Иваныча, был таков.

Иван Иваныч посмотрел, наконец, на шапку.

«Гм,.. кто-то шапку уронил…»

Нищий, с трясущимися руками, вцепившись в свое сокровенное добро, шапку не отдавал, мыча не членораздельно и заунывно.

- Да я в бюро находок сдам, не беспокойтесь!

Но нищий и не думал беспокоиться – он был в истерике.

Бюро находок в городе не оказалось. Или Иван Иваныч не туда, куда нужно обращался. Во всяком случае, облезлую шапку с мелочью никто не принимал.

«Положу на то же место» - решил Иван Иваныч.

Нищего уже не было.

Иван Иваныч присел и аккуратно положил шапку на асфальт. В нее упала монетка.

Иван Иваныч ничего не понял, но посмотрел вверх – может, упадет еще. Он так и не смог толком определить откуда падали монетки. Все глазел и глазел. И пальцами кончик мясистого носа трогал. Но это было забавно. На другой день он хотел попить на эти деньги пивка. Не вышло как-то.

В другой раз, наверное, получится.